Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел - Страница 76

Немного погодя Фриско Кид объявил, что он и Текс готовы поговорить с любым, кто захочет записаться к ним в качестве палубного матроса. Два складных стула были поставлены на причале, и очередь заинтересованных в этой работе выстроилась перед сидящими офицерами. Фрайгейт немедленно присоединился к очереди. Перед ним были еще три мужчины и женщина. Это дало ему возможность узнать характер задаваемых вопросов и решить, что он должен сказать своим возможным нанимателям.

Глава 30

Фриско Кид, сидя на складном бамбуковом стуле и покуривая сигарету, быстро ощупал глазами фигуру Фрайгейта.

— Питер Джейрус Фрайгейт, а? Американец. Со Среднего Запада? Верно? Выглядишь довольно сильным, но вот каков твой морской опыт?

— На Земле небольшой, — ответил Фрайгейт. — Я, бывало, плавал на маленькой парусной лодке по Иллинойсу. А вот здесь я плавал много. Я ходил на большом одномачтовом катамаране в течение трех лет, да еще два года на двухмачтовой шхуне, вроде вашей.

Это была ложь. На двухмачтовом он проболтался всего три месяца. Но этого было достаточно, чтобы знать, так сказать, за какие ниточки следует тянуть.

— Хм. Эти суда плавали на небольшие расстояния или уходили в дальнее плавание?

— В дальнее, — ответил Фрайгейт. Он радовался, что не назвал эти суда лодками. Некоторые моряки были очень чувствительны к границе, разделяющей «суда» и «лодки». Для Фрайгейта все, что плавает по Реке, — лодка. Но Фаррингтон был настоящим морским волком на Земле и остался таким и здесь, хотя морей тут не было.

— В этих местах, — добавил Фрайгейт, — ветер дует обычно в направлении верховий. Поэтому мы ходили большей частью с попутным ветром.

— Да, любой дурак может плавать по ветру, — сказал Фаррингтон.

— Почему ты хочешь записаться? — вмешался Райдер.

— Почему? Да надоело жить на одном месте. А особенно мне претит делать одно и то же день за днем. Я…

— Но ты знаешь, как оно бывает на кораблях, — сказал Фаррингтон, — судно набито до отказа, и большую часть времени ты проводишь на глазах у одних и тех же людей. И вообще, делаешь одно и то же день за днем.

— Это-то я знаю, — ответил Фрайгейт. — Ну а кроме того, мне бы тоже хотелось добраться до конца Реки. Катамаран, на котором я плыл, шел именно туда, но его сожгли при нападении рабовладельцев. Шхуну же потопил «речной дракон», когда мы помогали местным рыбакам ловить его. Вроде как повторение истории с Моби Диком и «Пекодом».

— Значит, ты был Измаилом? — спросил Райдер.

Фрайгейт взглянул на него. О Райдере говорили, что он может читать наизусть большие куски из Шекспира, и вообще он считался начитанным. Но все это могло быть и чистой рекламой Голливуда.

— Вы хотите сказать, что я был единственным, кто выжил? Нет, до берега добралось шесть человек. Это было ужасно…

— Кто…

Фаррингтон остановился, прокашлялся и взглянул на Райдера. Райдер поднял густые темные брови. Фаррингтон явно обдумывал, как ему перефразировать свой вопрос.

— Кто были капитаны этих двух суденышек?

— Капитаном катамарана был француз, некий Де Грасси. А капитан шхуны — грубый сукин сын по фамилии Ларсен. То ли норвежец, то ли датчанин. Он был капитаном судна, промышлявшего тюленей, кажется.

Все сказанное о Ларсене было ложью. Но Питер не мог устоять перед искушением проверить реакцию Фаррингтона.

Глаза капитана сузились, но потом он улыбнулся и медленно произнес:

— А его, часом, не Волком звали?

Лицо Питера не дрогнуло. В такую ловушку он попасть не намерен. Фаррингтон полагает, что Питер дает ему осторожно понять, что узнал его. И тогда, возможно, Фаррингтон откажется его взять.

— Нет. Если у него и была кличка, то наверняка Подонок. Он имел около шести с половиной футов роста и шевелюру чересчур черную для скандинава. Да и глаза как у араба. Вы его не встречали?

Фаррингтон расслабился. Он погасил сигарету о пепельницу из обожженной глины и зажег другую.

— А каковы у тебя отношения с этим луком? — спросил Райдер.

— Практикуюсь уже тридцать лет. Конечно, я не Робин Гуд, но могу секунд за двадцать выпустить шесть стрел с довольно приличной меткостью. Боевые искусства я изучал двадцать лет. Я не ищу драк и стараюсь, насколько возможно, их избегать. Но все же участвовал более чем в сорока сражениях и еще большем числе мелких схваток. Четыре раза тяжело ранен.

— Когда родился? — спросил Райдер.

— В 1918 году.

Мартин Фаррингтон поглядел на Райдера и спросил:

— Думаю, ты видел множество фильмов, когда был малышом.

— Было дело.

— А какое у тебя образование?

— Я получил степень бакалавра по английской литературе, прошел курс философии, и, кроме того, я — заядлый читатель. Бог мой, как мне здесь не хватает книг!

— Мне тоже, — отозвался Фаррингтон.

Снова пауза.

— Что ж, наша память о Земле с каждым годом тускнеет, — сказал Райдер.

Что означало, что если Фрайгейт и видел Райдера в фильмах, а Фаррингтона — на суперобложках книг, то он их не узнал. Вопрос же капитана об образовании мог преследовать двоякую цель. Ему хотелось иметь в своей команде человека, с которым можно поговорить о многом. На Земле сотоварищи Фаррингтона по плаванию были народом жестоким и невежественным и не обязательно братьями по духу. Впрочем, такими же были и большинство знакомых Фрайгейта до тех пор, пока он не поступил в колледж.

— Нам, кажется, придется опросить десять человек, — сказал Фаррингтон. — Сделаем выбор, когда поговорим со всеми. Свое решение мы сообщим после полудня.